Воин Ордена,
Мари Шико : В некотором царстве, в некотором государстве... которое,
собственно, многие называют ВнеЗемельем, утверждая, что оно, якобы, вне
Земли... ну, что ж, не стану спорить. Было енто ВнеЗемелье, существовало, а,
мож, и по сей день существует, но так как оное все же вне Земли, нихто точно
сказать не могЁт.
Но стоит посреди ентого ВнеЗемелья ахромная замка ! Которую тоже называють не
по-просту по-нашенски "замка", а Цинтандель ! И проживають (аж
прописка ымеетьси... не бомжуем-с, мол) мнохо всяких бабонек да мужичков, а еще
енти... мадамы, мудмазели, мусье, кынвалеры, мунлорды, сэры да ледьки.
Мноха вощем заковыристих особов, коронованых да и так... просто тинтулованых,
да еще, поговаривають, что, мол, бродить тама домовой и все, мол, его Дунхом
обзывають, али, погодь... Дунхеном ?.. Не-не... Духом ! Принвиндение он, мол...
и ходит, значиться, бродит, честной народ забаваляить да гостюшек непрошеных
пугаить.
Но, дай порасскажу те, брат, ап странной ентой Цинтандели ! Есть тама один
мусье (мунлорд, а мож и сэра, али как там его !), ховоря короче, царь он ихний
! Тока смешные они енти мадамы и куунвалеры ! Нихто ентого царя не признаеть,
да и за Царя-Батушку не почитаить, а все, мол, на бунрократию жалуютьси да
енту... монхархию свалить хончут.
Ееех... видали мы вашего брата... ходили к нам на село... сказывали... про
счастье, про свободу, а че получилоси-то ? И нас погубили, и сами в
Сибирь-матушку отправилися, кандалами побренчать.
Ай ! Совсем запамятовал ! Есть тама одна бабинька ! Дымит да советует. Во ее-то
все за мать родную и почитають. Она у них тама вроде матушки Терезы али
прынцессы Дианы... всех поуспокоить, по головушке мятежной могладить, накормит,
напоить, укачаить да и баиньки положить. Хороша, вощем, бабинька ! Эх, век ей
здоровья !
А так... народец в ентой Цинтандели разный встречалси. Но все как один
головушки харячии да непокорныи. Бороться им особо не с кем было, а кровушка-то
молодецкая кипит, расплескиваитьси, воть они и взяли привычку друг с другом-то
и битьси, хто на мечах, как по-нашенски, а хто и на палках каких светящихси
заморских. А бабинькам без мужичков скучно стало быть, да и порешили они тонже
от своих не отставать... на скалках, на сковородочках, хто на чем могЁт ! Не
хунже мужичков стали !
И текла ихняя жизнь как Волга-матушка. Со скуки восстаньице подымут, их царюшка
по холовушки скипетром охреить, а как сильно разбуянютьси, ну, тут уж и
Матушка-КопчЁненькая в дело-то и вмешаитьси. Пожурит малек ентих своих
сорванцов-рынцарей. Да чем бы дитя не тешилось -- лишь бы не плакало !
И жил, поживал в ентом царстве балагур один. И такой мастерица-затейник был,
что местечко ему Матушка присвоила, говорить, бушь, мол, у нас Сантирым местным.
Ну, он и не отказалси. Эх... тяжела доля шутовская... Любил, видать, наш сэра
свою долюшку горемычную да и смешил честной народ то шуткой, то прибауткой, да
в каждом словечке его не одно, а с десяточек укладывалоси.
Разные мужички да мадамы в ентом царстве были ! Хто любил речистового нашего, а
хто и за меч хваталси поначалу... И не сладко порой сэру приходилоси, да все
сухим выходил, живЁхоньким. Бродил себе по Цинтандели, на право, на лево словцы
свои остренькие раскидывал, да и все уж попривыкли и полюбили малого. Да друзей
было у Сантирки нашего раз два и обсчелси !
И завел он тахда дружбу ни с кем другим, как с самим привиденьицем рыцарским. И
стали они все пополам делить, аж плащик у них на двоих один стал. Да вот скажу
еще, что звали нашего сэру Легатусом. Отчего так прозвали, нихто толком не
знаить, но догадочек много было, да в цель ни одна не попала.
Маталси однажды наш Легатуська по Цинтандели, сочиняя, кажись, злобную виршу
какую-та. Вдруг позвал его голос сладенькый, голос сладенькый напевненькый. Да
так нежненько-нежнехонько кличет молодца, все поет что-то чистенько. Голос
девичий, голос жалобный. Распоет как все про старинушку, про старинушку, про
сатиришку. И пропел тот голосок все о сэре нашем, да всю жизнь его, всю
легендишку. Добр молодец стоит жив ни мертв да все слушает, привороженный.
Голос томненький, голос слабенький вдруг позвал его, и окутали цепи шелковы
думы молодца заудалого. И запел голос ласковый, сердце колкое зачаровывая. И
подняла песня чудная сэру на воздух, и пошел вперед, околдованный...
Координатор Ордена, Сказочник, HobbitariuS : Рассказчик вытаращил глаза,
слушатели испуганно приумолкли. Пользуясь паузой, тот опрокинул
целую-кружку-доброго-эля прямо-себе-в-глотку, кашлянул, и, как ни в чем не
бывало, продолжил...
Так воть, значить, несет ентова лыцаря-сатира нелегкая... Легкая, то есть,
пестня, а путь-дорожка-то не самая выдалась. Манит голос-то все ниже да глуше в
подвалы... А сэр-то тот, не просто лыцарем был... Да, вот, расскажу сразу как
дело-то было.
Было енто давно и неправда, только Галетус этот, или Легатус ? А леший помнит,
короче, был он до крепости ентой заколдованной, где вся ета братия обитала,
тайным засланцем одних людей нехороших, которые себя за хороших выдавали, и
Язуитами звалися, потому как язва или порча какая... Так воть, заслали его
тогда Язвуиты ети его с мечом и посохом дорожным, да печатью старинной в
крепость ту заколдованную.
И пошел етот, лыцарь, который соглядатай да посланец сам в себе, высматривать,
как там живут люди в замке-то диковинном Неземельском. А тут ему как назло
привидение ето свалилось, и сразу узнало, потому как полтергейсты ети людей
насквозь как мы их видять. Ну, и рассказал енто Дух все лыцарям да воинам и
Матушке ихней с Царем-Батюшкой. А те возьми да и очаруй Язуита, что тот с ними
и жить остался.
Ну, вот, так и жил он у них. Жил-был, горя не знал, мед-пиво пил, даже с Духом
подружился (а, ето я уже говорил), да только вдруг и позови его голос етот
прекрасный.
И пошел, значить, Галетус, то есть Легатус, в подвалы на зовы сладкия да
манищия. А чары-то чары ! Уж и гурии ему видятся дивные, и забыл он, что
Язуитом сам будет-то, только идет как в тумане, а ноги не слушаются, сами
несут. И вот вдруг как спади с него чары ! Смотрит посол-сатирец, а места-то
глухие, да незнакомые... Хвать за пояс, а меч-то оставил где или потерял
давно... А, про меч это в другой сказке было, как у него меч фамильный звери
темные лесные да драконы каркающие украли. Так вот, меча то и неть.
А вокруг стены каменныя да устрашающия, во тьме призраки костями гремять, да
покойнички с косами стоять, и туман зловещий стелицца !!! Ох, испугался
сатирец, только вот был у него голос внутренний, что наветы ему шептал в
трудные минуты, видать диавольский... Свят, свят, нечистая !..
Вот и давай ему голос-то шептать на ухо, иди, мол, прямо, авось и найдешь
выход. Вон, глядь-ка, говорит ему, и свет какой виднеица, ну и пошел туда прямо
лыцарь, а голос опять говорит... Голос тот коварный у него, сначала посоветует,
а потом и давай всю правду да неправду рассказывать, да про советы мудрые людей
старых седых давно умерших вещевать...
Вот и говорит голос, ты, мол не спеши, да пока вперед идешь, подумай маленько.
Вот, значит, идет Легатус (или Галетус ?) и сам с собой про себя размышляет, а
вокруг -- ужас, страх ! -- тьма холодная, да сырость могильная.
Тут ему голос и говорит тогда вдруг :
"Ты, Легатус, вокруг-то погляди-ка, али заметишь чаго !"
Оглянулся Язуит, а места-то странные, вроде и на крепость их дивную непохожи. А
голос и говорит :
"Провалился ты, друг, в колодец такой специальный-заколдованный, что на
боку лежит, прячется, да людей добрых, злых и всяких прочих затягиваеть, да в
другое место забрасывает."
Понял, посланец, что блуждать ему во тьме без весточки, да и свет вдруг совсем
до того слабо мерцавший и вовсе померк, а страшно стал, ух ! И привидяца тут
ему косточки его обглоданные тварями жуткими темными да подземными, вздрогнул
посланец, да давай во все глаза в темноте глядеть, только не видать ничего,
потому как и факела то он с собой не взял, когда голос его коварный поманил.
"Видно, голос тот колдовской, на меня ведьма какая наслала !" --
Догадался Легатус-Галенус, и вспомнилась ему девка какая-то заезжая уж больно
смешливая, да на язычок острая, что Марью, толи Марою назвалась (ой, не иначе
ведьма коварная !).
И вот бредет во тьме подземной, сырой ужасной и вообще незнакомой
сатирец-язуит, и думает одной половиной ума, как бы на свет божий выбраца, а
другой, как бы Марь коварную изловить, да к ответу призвать...
А вот, Язуиты-то, люди ети, для того и собрались вместе, значит, говорят, чтобы
ведьм да леших всяких изловить, да на кострах спалить, а кого так просто
замучить. Говорят, мол, они все злые да от диавола сила ихняя... Видно Марь
коварная и решила за души погубленные отомстить язуитам, вот и наслала на
Легатуса морок да завела в пещеры неведомые.
И решил тогда сатирец друзей своих всяких там других посланцев светлых да
прочих, Координозавра там какого страшного, что свой облик никому настоящий не
показывает, или там Куун-Улана, лыцаря на коне быстроногом, какими-то фотонами
неведомыми сияющаго, созвать, да наказать ведьму Марь коварную, вот только
когда выберется из пещер ужасных...
Воин Ордена, Мари Шико : Ай, как темно вокруг, ой,
темнехонько ! Душу рыцаря холод сковывает, сердце рыцаря рвется из груди.
Делать нечего, он вперед идет да вперед идет без оглядочки.
Вдруг кромешна тьма изменилася, Чудный свет теперь да ласкает глаз, а головушка
молодецкая чудным светом тем вновь туманиться. Сад раскинулси перед странничком
да не серенький, а цветущий сад. Да чудесны цветы в том саду растут, да
дурманит их нежный аромат. И взялись опять чары ласковы добра молодца
околдовывать,
Голос девичий вновь послышалси, закружилось вихрями сердце молодца. Да зовет
тот голос в сад пойти гулять, и уж нету сил ему противиться. Чудны девицы
появилися, да Сатирушку стали ворожить-привораживать, да ведут его к поляночке,
к чисту озеру искупатися, к бережку подводят да ласкаються. А берег крутой да
обрывистый, только молодец уж забыл себя, да забыл себя, все молитвушки.
А девицы его тащат к краешку, тащат к краешку да к обрывчику. все поют они,
сладкогласые, да глядят Сатирушке в чисты оченьки.
Только молодец, наш Легатушка, был не так-то прост как казалоси. Чары девушек
скинул он с себя да не дал сердце молодца в черном омуте загубить. А как скинул
с себя чары ведьмински, закружило его пуще прежнего. Пенье сладкое улетело
враз, сад и девицы вмиг рассеялись; снова холодно, снова зябнет он, и остался
вокруг только мрак один.
А окрест него стены вновь растут, стены темные, подземельские. Вдруг со стен на
Сатирушку лезут лешие, лезут лешие да кикиморы, вкруг берет добра молодца
дьявольщинушка, тянут плащ его, волосенки рвут, вопиют все нечеловечески. Да
как схватят Легатушку да потащат в тьму. Стены вспыхивають, где они бегут,
адским пламенем загораютьси. А окрест отче нашего только вопли да рычания. И
земля под копытцами закипает вмиг, да все булькает, да плескаиться.
Да как кинут молодца о горящу земь, да начнут кричать словно песни петь. И узнал
тут добр молодец песню девичью да в других устах, устрашающих. Страшной болью
заныли молодецки косточки, будто изнутри их ломаить кто.
Да нашел в себе Сатирушка встать силенушки, глянул он вперед, да чуть вновь не
пал : перед ним стоит темный молодец, капюшоном лик прикрывает он. Да все
лешие, да кикиморы перед ним легли как травинушки. А Сатирушка тут вгляделся,
да очам своим не поверил он. Темных глаза два словно огненны добру молодцу
сердце жгут опять. Да недобрым смехом темный молодец заливаитьси.
И узнал Сатирушка темны очи те, да признал он в них очи странника, очи
странника, очи серого. И раздалси тут голос громовой, да не сказочку он
рассказывал :
-- Вот попался ты, язуитушка, давно счеты с тобой я свести хочу !
Стал Сатирушка словно гипсовым да не дрогнул пред расправою. В очи Сказочника
гордо смотрит он, ждет без страха, без сомнения...
Координатор Ордена, Сказочник, HobbitariuS : Слушатели в ужасе
вскрикнули, испуганно глядя на рассказчика. Тот зловеще сверкнул темными
глазами из-под капюшона темно серого плаща, затем вкрадчивым голосом
продолжил...
Так вот стоит, значить, Сатирец Язуит против неведомого того странника-то
серого в плаще с головою, как у монахов или колдунов каких прикрытой, да глядит
на него. Тут Сказочник ему и говорит :
"Помнишь, отче-язуите, как выручал ты меня, когда я в беду в королевстве
далеком и неведомом попался один ? Вот, и явился я вернуть тебе долги по счету.
Околдовала тебя, увела девка Марь колдовская, в колодец такой
специальный-заколдованный, что на боку лежит, прячется, да людей добрых, злых и
всяких прочих затягиваеть, да в другое место забрасывает, только нашел я тебя,
и вернуться помогу !"
Сказал он, да как свекнет своими очами-то огненными, так вся нечисть, что
потихоньку кралась к Легатусу-сатиру, зубами скрежеща и съесть собираясь, так
прямо от взгляда того и разбежалыся !..
А Сказочник, что и был тем самым Координозавром, только все слышали, но никто
доподлинно не знал того о нем, как заговори слова-то диковенныя да заморския,
что на языке латинском, одними язуитами да духами понимаемом, да откройся пред
ним врата странные да сияющия, четырьмя цветами светящияся. Шагнул в них, а
сатирец-посланец за ним, и раз тебе !
Стоят они ни далеко не близко, а в зале самом ихнем цинтандельском с печкою
большою, что словом заморским "камин" завеца. А там его, сатиреца, уж
и ждут все -- и Царь-Батюшка, и Советник-Матушка, которая волю то свою, то
царскую исполняет, а все равно Хозякой будет, и лыцари славные да почтенныя ! И
Куун-Улан, светом дивным сияющий, что даже по ночам рядом с ним не заснуть, и
Дух, что всех людей насквозь видит и сквозь стены ходить могет, и эльф ихний
двуцветный, что с сердцем льва, разумом человека и душою лыцаря, и Анаболитик
мудреный, что сам в себе на уме, только иногда подраться любит, и Понтификатор,
только не тот, что Папою Римским зовется, а тот, что крепости укрепляет башнями
там всякими да арбаканами каменными, и леди странная светловолосая, что с ликом
дивным, да глазами колючими, и лекарь-чудотворец, что все про все растения
знает, да рецепты ядов всяких, и другая дева странная, что ночами не спит, а
все стихи пишет, и дама странная незнакомая, что как говорят, царицею большою
была, только от людей злых в Цинтандель спряталась к лыцарям славным, и всякие
лыцари странные в доспехах неземных, странными огнями да искрами сияющих, с
мечами огненными да зубами драконьими, из которых огонь сам по себе вырывается,
и собралися все там...
И говорит Матушка ихняя :
"Спасибо тебе, Сказочник, Странник Серый, что вернул нам Легатушку нашего
славного ! Рады мы, Легатушка, что с нами ты, и помог на воду чистую
незамутненную чарами да кознями ядовитыми вывести ведьму коварную, ибо лыцарю
благородному подобно удар тяжелый ты принял на себя !"
Услышала слова те Марь коварная, что ничего до мига сего и не подозревала
опасного ничего, хотя и увидела Легатуса невредимым да живым, живым да
невредимым, задрожала, попятилась назад, испугавшися, да на Сказочника грозного
смотрит, да вдруг как заговорит :
"Знаю я все, коварный Координозавр все оклеветал, хотел язуита несчастного
за старые обиды извести, да на меня несчастную, всеми брошенную, свалить, да на
костре спалить подобно язуитам, мол, в отместку за друга сатиреца !"
Только смотрят то на нее лыцари, то на Сказочника, смутившегося, потому как и
взаправду они с сатирецом-послом ссорились недавно, только несильно, не очень
со зла, и, вообще, по поводу состязания одного дружецкого.
Так вот, а Марь все к двери пятица. Тут как взглянет на нее Дух, что всех людей
насквозь видит, и как шепни что-то Куун-Улану, нестерпимым людьми нормальными
светом иногда сияющаго, тот как посмотрит на Марь глазами своими ясными да
лучистыми, что та к полу приросла и ступить не может, будто своими чарами
околдована.
Ипугалась тут Марь колдунья, что настал ее час последний, да спалят ее на
костре друзья язуитовы, лыцари славные, или еще как замучают. Да только
позабыла Марь, что лыцари они самые настоящия, а потому добрые на самом деле,
только с виду больно грозные. Тут и говорит всем Матушка-Хозяюшка :
"Ну, и что, господа хорошие лыцари, делать будем с Марью, девкой веселой
да коварной ?"
И как все заголосят, один другого громче, хотя всех слышно было, как Марь
проучить, чтобы лыцарям вредить да поклеп возводить неповадно было. Да вдруг
как скажеть свое слово Царь-Батюшка громче всех, что все и приумолкли, кто
раньше не молчал, а молчали до того только сатирец сам, да Странники Серые,
потому как заранее все знали. А Царь-Батюшка и говорит :
"Ведьма Марь коварная, да девчонка смешливая. Будем же отныне смеяться
шуткам ее, да всерьез не будем принимать. Вот и будет ей вся кара !"
Тут и Матушка-Хозяюшка свое слово тоже говорит :
"И не сможет отныне Марь околдовать никого из лыцарей, потому как в
Цинтандели нашей магия вся в моей и Царской власти, кроме Мага загадочного, что
в башне отдельной высокой живет и никогда не выходит. Быть тому !"
И живут они с тех пор счастливо все в Цинтандели Неземельской далекой, самой
прекрасной, но не на Земле, потому как не на Земле она, а вне Земли. Вот и
сказочке конец, а кто слушал -- молодец !..
Эй, подайте, люди добрыя, кто сколько может сказочнику бедному, в плаще сером
по землям да странам заморским ходящему, и саму замку енту заколдованную
видявшаго !
Подайте кто монету, кто хлеба кусочек, а кто баллы-голоса свои волшебные, что
всем сказочникам удачу, почет и известность приносят !.. Спасибо, спасибо, не
жалейте, а будете у нас в Замке дивной Неземельской, заходите, там вас сам
Сказочник вином теплым да терпким угостит !
May 28-29 2002